Много откликов вызвал рассказ об удивительной судьбе Хеди Ламарр ("КИ", 15-16), голливудской красавицы, опередившей свое время открытием нового метода цифровой радиосвязи. Вряд ли чья-то жизнь сравнится по драматической насыщенности с ее жизнью, но роль прекрасного пола в современном компьютерном мире не исчерпывается одним изобретением. "Есть женщины в Силикон Вэлли'", говорит народная мудрость. И не только в Силиконовой Долине. Наше внимание в этот раз привлекла фигура основательницы одной из самых успешных компьютерных компаний - Cisco Systems - Санди Лернер, которая в некоторых аспектах является зеркальным отражением фигуры Хеди Ламарр.

   Санди Лернер родилась в Финиксе в 1955 году, в день взятия Бастилии. Ничего революционного, впрочем, в ее детстве не наблюдалось. Родители развелись, когда Санди было 4, ее отправили жить с тетей и дядей на ранчо в Калифорнию. Видимо, тогда зародилась любовь к животным, особенно лошадям, и нелюбовь к куклам, в которые она никогда не играла. Большую часть времени девочка проводит в одиночестве, много читает. Любимый телесериал - про странное, отчасти потустороннее, отчасти безумное семейство Адамс, до сих пор выделяющийся на фоне того, что обычно показывает американское телевидение. В 9 лет она вступает в местный 4-Н клуб (от "Head, Heart, Hands, and Health", нечто вроде скаутского движения с сельскохозяйственным уклоном). "Это был неоценимый опыт, - вспоминает Лернер - я научилась выступать перед публикой и формулировать свои мысли". Одновременно начинается ее деловая карьера: Санди купила теленка, вырастила, продала, купила еще двух'. К моменту поступления в университет ее стадо насчитывает 30 голов.

   В подростковом возрасте начинает проявляться повстанческая натура Санди. Она отказывалась отдавать честь национальному флагу на школьных линейках, в 13 лет ее арестовывает полиция на митинге протеста против Вьетнамской войны. "Я была социалистом с двенадцати лет" - не от каждого миллионера услышишь такое признание. Окончив школу, Санди полтора года проработала в банке. "Это был ад", - вспоминает наша героиня. Президент банка заставлял нас вставать на колени, чтобы проверить длину юбок". Она спасается бегством в Калифорнийский Государственный университет, где два года изучает сравнительную теорию коммунизма "как настоящий большевик", переключается на прикладную экономику и первый раз садится за терминал мэйнфрейма IBM 360 - "Это было религиозное переживание". Лернер говорит, что до сих пор не доверяет компьютерам, которые может поднять один человек. В 1977 г. она переводится в Стенфорд, меняя специализацию на вычислительную математику, и попадает в логово самых отъявленных компьютерных фанатиков во всей Америке. "Я была там единственной девушкой и, похоже, только я принимала ванну". Впрочем, нет, регулярно мылся еще один компьютерщик, Леонард Босак. Он даже умел пользоваться столовым прибором! Их сближают и менее внешние признаки - интеллект и чувство юмора. Сближают настолько, что раскрутившийся со скоростью жесткого диска роман завершается браком еще на студенческой скамье.

   Получив дипломы, молодая семья остается в университете, Босак - возглавляет вычислительную лабораторию факультета Компьютерных наук, Лернер занимает аналогичную должность в Высшей школе бизнеса. В то время вычислительный парк Стенфордского университета уже насчитывал около 5000 разнокалиберных компьютеров, раскиданных по площади в 35 квадратных километров. Локальные сети подразделений работали на разных протоколах, и их объединение представлялось невероятно трудной задачей. Пока университетское руководство обсуждало пути ее решения и аккумулировало средства, Лен Босак нашел простой до гениального способ.

   Для того, чтобы понять, что же действительно он сотворил, необходимо принять во внимание исторический фон. Созданная на средства военных экспериментальная сеть ARPANET была родоначальницей Internet, но кардинально отличалась от последней. ARPANET предполагала соединение между компьютерами -большими "серьезными" машинами - для совместного использования ресурсов. Коммутацией пакетов в каждой ноде занимался Interface Mes-sage Processor, IMP, отдельный миникомпьютер (маленький и дешевый только на фоне мэйнфреймов). Соответственно проблема совместимости возникала на уровне операционных систем, а не сетевых протоколов, точнее единственного протокола NCP. Концепция маршрутизации возникла также из сугубо военной предпосылки - обеспечить доставку пакетов данных при частичном разрушении заведомо избыточной коммуникационной инфраструктуры. Маршрутизацией занимались те же IMP при помощи протокола внешнего шлюза (Exterior Gateway Protocol, EGP). Аналогичные ARPANET проекты велись и в других странах, так что идея взаимодействия целых сетей возникла закономерно. Такое взаимодействие логично было организовать в немногочисленных точках, обслуживаемых мощными шлюзами - аналогами IMP, и договориться заодно об общем протоколе. Для этой цели как раз подоспел набор протоколов TCP/IP, разрабатываемый изначально для преодоления количественных ограничений NCP - всего одна сеть из 64 машин максимум! Для маршрутизации в такой простой топологии хватало примитивного EGP.

   При возникновении ARPANET локальных сетей еще не было, они появились позже и долго развивались совершенно независимым путем. Развитие это привело к настолько сложным структурам, что маршрутизация понадобилась уже и в них. С учетом постоянных, не всегда отслеживаемых изменений в сети, протокол внутреннего шлюза должен быть гораздо более интеллектуальным.

   Что же придумал Леонард Босак в 1984 году? Программное обеспечение, на лету перелопачивающее данные из одного протокола в другой и обеспечивающее маршрутизацию. Плюс высокоскоростной узкоспециальный микрокомпьютер под него, оказавшийся в десятки раз дешевле машин, традиционно занимавшихся маршрутизацией. Далеко не всех вокруг порадовало, что собранное "на халяву" устройство обрабатывало гетерогенные данные быстрее и лучше, чем что-либо еще. "Мы затолкали его в глотку Стенфорду", - говорит Лернер. Никаких коммерческих планов супруги поначалу не вынашивали. Они решили поделиться своей радостью с друзьями из лабораторий Hewlett-Packad и XEROX, Университета Rutgers, собрав несколько маршрутизаторов для них, но университетские власти это запретили. Молодые супруги разозлились настолько, что хлопнули дверью и унесли технологию с собой. Университет пригрозил судом, что их только пуще разъярило. Они закладывают свой дом, чтобы основать новую компанию - San Francisco Systems, от которой тут же оставили для краткости cisco (так и писалось поначалу с маленькой буквы). Они платят сотрудникам зарплату с собственных кредитных карточек. Когда деньги кончились, Санди идет работать системным администратором в компанию Schlumberger, продолжая отдавать cisco все свободное время. Супруги проектируют оборудование в спальне, собирают его в гостиной и тестируют в столовой. В начале 1986 года продается первый маршрутизатор. Скорей всего, из этой затеи ничего бы не вышло, если бы не первые заказчики - те самые друзья из лучших научных центров страны. Вместе с основателями фирмы они собирались в той самой гостиной, чтобы собирать маршрутизаторы и отлаживать программный код. Зато и получали идеальное решение своей конкретной проблемы. Давать покупателю то, что он хочет, а не то, что он должен иметь, по мнению продавца, - вот что долгие годы отличало компанию от большинства конкурентов. Санди Лернер настолько стремилась сделать покупателей счастливыми, что сама учредила группу поддержки пользователей Cisco, не дожидаясь ее спонтанного зарождения.

   В штате новорожденной компании 9 человек: инженеры, программисты, и ни одного продавца. Все заказы, в основном для университетов, размещаются через Интернет. Первую печатную рекламу Cisco публикует только в 1992 году! Компания растет вместе с Интернет, а Интернет развивается благодаря технологиям Cisco. Первый финансовый год показывает оборот в полтора миллиона долларов и даже чистую прибыль в 83 тысячи. Начинаются первые поставки для распределенных сетей крупных корпораций - основной источник дохода Cisco на сегодняшний день. Для расширения производства собственных средств может не хватить и Санди Лернер начинает поиски инвестора. У фирмы есть то, чего не хватает большинству новичков: готовый продукт и прибыль от первых же продаж, однако большинство финансистов отворачивается от нее. "Наверное, мы были слишком странными, - заключает Лернер.- Лен вообще похож на пришельца, люди его боятся". Да она и сама может испугать кого угодно своими язвительными репликами и яростной настойчивостью. Давший им наконец денег Дон Валентине (вложившийся до этого в Apple и Oracle) тоже утверждает, что сделал это вопреки личности основателей, а не благодаря ей: "Они хорошие ученые, но никогда ничего не смыслили в менеджменте". "Черта с два, он просто углядел оборот в месяц без единого продавца", - возмущается Санди. Валентине вложил 2,5 миллиона в обмен на треть уставного капитала (доля инвестора превышает сегодня 7 миллиардов) и право назначить управляющего. Самое обидное, что эти деньги так и не понадобились, основатели недооценили потенциал своей фирмы, - к 1989 году оборот приблизился к 28 миллионам, а прибыль превысила 4 миллиона. Параллельно начались конфликты между основателями и новым руководством компании. Единственно, в чем они были согласны, это необходимость акционирования, которое состоялось в начале 1990 года и начало приносить большие настоящие деньги, - к текущему моменту цена акций выросла в 75 раз. Счастливы были все: инвестор, Уолл Стрит, менеджмент, новые акционеры, - все, кроме Санди Лернер. Хотя акционирование сделало ее богатой, ее роль в компании сильно уменьшилась, а сама Cisco все больше отдалялась от своих корней. "Мы создали фирму, чтобы делать хорошую технику, а не хорошие деньги", - объясняет свою позицию Санди. Она стала срываться, устраивать скандалы -"Да, я кричала, но там действительно были поводы, чтобы кричать. Если я в чем и была виновата, так это в неприятии за ответ слова "нет", когда что-то требовалось сделать для заказчика". Все это кончилось походом высшего менеджмента к инвестору с ультиматумом "или мы, или она"; выбор был очевиден. Конечно, Валентине пытался удержать Босака, но тот последовал за женой. Продав все свои акции, супруги сожгли все мосты за собой, фактически отказавшись от будущих миллиардов. "Я не хочу, чтобы 99% моих средств были связаны с людьми, которые мне не нравятся", - говорит Санди. Она надеется повторить успех и "'доказать, что это можно сделать без ученой степени в менеджменте и без отдела маркетинга".

   Получив на двоих 170 миллионов, они с мужем основывают компьютерную фирму XKL, которая до сих пор не приблизилась даже к первому году работы Cisco. Кто знает, может быть, основной причиной этого неуспеха стал распад их семьи. Безумный темп работы не оставлял места для чувств. "Лен и я почти не разговаривали, - вспоминает Санди. - Да и разговоры наши были не про друг друга". Когда, наконец, можно было расслабиться, брак испарился - осталась старая дружба. Босак и сейчас развлекается с высокими технологиями в XKL, но Лернер неожиданно быстро охладевает к компьютерному миру и начинает новую жизнь, находя самые разнообразные приложения своей противоречивой натуре. В ней вновь просыпается любовь к литературе, причем к английским дамским романам конца XVIII века. Она настолько увлекается этой темой, что в 1992 году покупает в Англии дом одной из романисток, Джейн Остен, и основывает Центр изучения ранней английской женской прозы.

   Сама Санди переселяется в Вирджинию. "Калифорния слишком перенаселена, к тому же тяжело жить в месте, где не бывает зимы". Перебрав около 50 мест, в позапрошлом году она, наконец, купила поместье в 300 гектар. Сорокакомнатный особняк начала века напоминает вечерами дом ее любимой семейки Адамсов. "В этом доме я хотела бы умереть", -говорит Санди. Кстати, в этом доме она не собирается жить, - ей хватает хижины на краю участка. Зато в хозяйстве 24 лошади, 60 коров, 30 кур и 6 кошек. "Впервые мои лошади и мои кошки живут в одном месте". Санди возглавляет программу за гуманное обращение с лабораторными животными и щедро финансирует проекты в защиту животных.

   После того, как Лернер получила свои миллионы, ее любимая тетушка с надеждой предположила, что Санди, наконец, станет одеваться как дама и начнет пользоваться макияжем. И та действительно обратила внимание на косметику - только не нашла ничего по вкусу. "Полтысячи оттенков розового и ничего зеленого или фиолетового. Они хотят, чтобы все женщины выглядели, как Барби!" Вывод напрашивался сам - положение надо срочно исправить. Санди учреждает компанию Urban Decay ("Городской Распад" приблизительно). Предлагаются продукты с чудесными названиями Asphyxia, Gash, Radium, DTs, Roach, Storm Drain, Toxin, Gangrene (Удушение, Глубокий Порез, Радий, Белая Горячка, Таракан, Уличный Сток, Яд и Гангрена). "Я думаю, мы, наконец, создали возможность выбора. И не стоит бояться того, что легко можно смыть". Рекламная кампания идет под лозунгами: "А вас не тошнит от розового?" и "Гори, Барби, гори!", последний из которых снимается под угрозой судебного преследования от фирмы Mattel, производителя куклы Барби. Санди Лернер в своем макияже еще больше напоминает любимую героиню, Мортицию Адамс, и ей это явно льстит.

   Последнее увлечение Санди - цифровые системы звукозаписи. Она надеется укомплектовать профессиональную студию в своем особняке новейшей аппаратурой и приглашать хоровые коллективы. Больше всего, по-прежнему, она любит проводить время в одиночестве, кататься на любимом коне Иззи, любоваться горами, возиться с аппаратурой и размышлять. Предсказуемо непредсказуемая Санди почти не пользуется феноменом, в развитие которого внесла неоценимый вклад. "Интернет - тот же Стенфорд на стероидах", говорит Лернер и обращается к кому-нибудь из друзей, когда хочет найти что-либо в Сети. Зато адресу ее электронной почты' 23 года.


   Сергей Хромов-Борисов, Quantum Communication, т. 327-6131